– Леди Онор пожелала совершить прогулку и попросила меня сопровождать ее, – холодно ответил я.

Марчмаунт перевел взгляд на Барака.

– Позвольте узнать, кто сей молодой человек?

– Служащий лорда Кромвеля. Он помогает мне проводить дознание, связанное с греческим огнем.

Барак поднял шляпу и слегка поклонился. У Марчмаунта глаза на лоб полезли при виде почти лысой головы моего помощника. В следующее мгновение недоуменное выражение сменилось гримасой досады.

– Я уже рассказал вам все, что знал. Доколе же вы собираетесь…

– Доколе найду нужным, барристер, – отрезал я. Опыт убедил меня в том, что бесцеремонность – наиболее плодотворный способ общения с некоторыми представителями рода человеческого.

– Вы позволите нам войти?

Марчмаунт недовольно поджал губы, однако распахнул дверь, пропуская нас в контору. Войдя в комнату, он уселся в роскошное кресло, напоминавшее трон, и вперил в нас надменный взгляд.

– Если помните, барристер, мы с вами имели непродолжительный разговор в лодке, по пути в Саутуорк, – напомнил я, ответив не менее надменным взглядом. – Речь шла о том, что его сиятельство герцог Норфолкский желает при вашем посредничестве добиться кое-чего от леди Онор. Вы подтвердили, что предмет его вожделений – часть родовых поместий Вогенов. В обмен на эти земли его сиятельство обещает оказывать всяческую поддержку юному Генри Вогену и способствовать его продвижению при дворе.

Марчмаунт не проронил ни слова, и я понял, что двигаюсь в верном направлении. – Однако же, не скрою, заверения ваши показались мне не слишком убедительными, – продолжал я. – Совершая прогулку в обществе леди Онор, я вновь вернулся к этому вопросу и…

– Сэр, вы не имели никакого права допрашивать столь знатную даму. Джентльмен никогда не позволит себе…

– Леди Онор сообщила мне, что первоначально герцог действительно желал получить лишь родовые земли, но потом притязания его переросли в нечто большее, – продолжал я, пропустив его слова мимо ушей. – Она отказалась говорить о том, в чем именно состояли притязания герцога. Но мне необходимо это узнать.

– И вы решили вытянуть это из меня, а если не получится, отправить леди Онор на допрос к Кромвелю? – злобно прошипел Марчмаунт.

– Соображения, которыми я руководствуюсь, вас не касаются, – отрезал я. – В ваших интересах открыть мне правду, Марчмаунт. И более не пытайтесь ввести меня в заблуждение.

– Притязания герцога не имеют никакого отношения к греческому огню, – изрек Марчмаунт, выпрямившись в кресле.

– Тогда почему вы так упорствуете?

– Потому что это слишком деликатная сфера, – пробормотал он, залившись краской. – Вам прекрасно известно, что я питал к леди Онор… скажем так, нежные чувства.

Марчмаунт глубоко вздохнул.

– Известно вам также и то, что чувства мои остались безответными. Разумеется, я никогда не позволю себе домогаться расположения леди, которая мне отказала.

Он повертел на пальце кольцо с изумрудом и взглянул мне прямо в глаза.

– Однако герцог придерживается иных правил.

– Герцог?

– Да, именно герцог, – нахмурившись, бросил Марчмаунт. – За содействие, которое он может оказать мальчишке, герцог намерен получить достойную награду. Одних родовых земель ему мало. Он желает, чтобы леди Онор стала его любовницей.

– Но, господи боже, ему же за шестьдесят.

– У некоторых мужчин кровь играет до глубокой старости, – пожал плечами Марчмаунт. – Герцог из их числа, хотя, взглянув на него, никто бы этого не подумал. Впрочем, он не пытался откровенно домогаться леди Онор, – сообщил он с горькой усмешкой, – для этого он слишком горд. Он сделал меня своим посредником в этом щекотливом деле.

– Бедная леди Онор. Марчмаунт смущенно развел руками.

– Это поручение было мне не по душе, брат Шардлейк, – пробормотал он. – Но, сами понимаете, я не мог противиться желанию герцога Норфолкского. Он заявил, что Генри Воген – жалкий глупый мальчишка. Откровенно говоря, это вполне соответствует истине. Герцог сказал, что потребуется приложить немало усилий, дабы этот щенок занял достойное место при дворе. И плата за эти усилия должна быть щедрой. Герцог известен своей грубостью с женщинами, и леди Онор ответила на его притязания отказом. Но отказ лишь сильнее разжег его вожделение.

Марчмаунт вновь неловко заерзал на кресле.

– Герцог приказал мне внушить леди Онор, что ей следует быть уступчивее. А как я уже сказал вам, противиться желаниям герцога невозможно.

– А какую награду Норфолк обещал вам, барристер? Может быть, оказать содействие в получении рыцарского звания?

– А что постыдного в том, что я хочу возвысить свой род? – поджав губы, спросил Марчмаунт. – По-моему, к этому должен стремиться каждый. – Тридцать сребреников – вот достойная награда за то, что вы сделали, – презрительно изрек я.

Барак хрипло расхохотался, и Марчмаунт метнул в него злобный взгляд. Потом он, побагровев от негодования, прожег глазами меня.

– Как вы смеете говорить со мной подобным образом! – возопил он. – Не вам меня осуждать, Шардлейк! Думаете, я не заметил, как вы обхаживали леди Онор?

– Осторожнее, барристер, вы заходите слишком далеко, – предупредил я. – Надеюсь, вы наконец рассказали все без утайки, и эта история действительно не имеет отношения к греческому огню. Вот и все, что мне хотелось узнать, Марчмаунт.

– Я уже говорил вам, что про этот чертов огонь я ничего не знаю и знать не желаю, – прошипел Марчмаунт.

Однако в темных его глазах метался страх. Несомненно, он что-то скрывал и боялся, что мне известна его тайна.

– Вы совершенно уверены, что больше вам нечего рассказать?

– Совершенно, – ответил Марчмаунт после минутного колебания.

Он провел рукой по своим рыжим волосам и вновь начал бурно возмущаться.

– Вы до смерти надоели мне со своими расспросами, Шардлейк. Ни один истинный джентльмен…

– Идемте, Барак, – сказал я, не дослушав. – Я думаю, мне стоит извиниться перед леди Онор.

Барак последовал за мной, на прощание отвесив Марчмаунту преувеличенно почтительный поклон. Во взгляде барристера вспыхнула ярость.