Мне вновь вспомнилась леди Онор и возникшие у меня подозрения по поводу ее безверия.

– Признаюсь, я никогда не был особенно крепок в вере, – сказал Барак.

– А я был. Но с каждым днем вера моя все слабеет.

– Лорд Кромвель верует в Господа, – заметил Барак, расправив свои широкие плечи. – И он хотел бы помочь бедным. Но, похоже, планы его никогда не осуществятся, потому что их невозможно примирить с желаниями короля и устремлениями парламента.

– Странно. Не далее как сегодня днем леди Онор сказала мне почти то же самое.

Я бросил на Барака изучающий взгляд. Мой помощник повернулся ко мне дотоле неизвестной стороной. Выяснилось, что он не чужд серьезным размышлениям и, подобно многим жителям Англии времен короля Генриха, ощущает неуверенность в завтрашнем дне.

Барак кивнул на дверь.

– Думаю, нам пора идти.

Он встал и поправил меч, висевший на поясе. Вслед за ним я вышел в ночной сумрак.

Вечерний звон уже смолк, и на улице было пустынно. В горячем неподвижном воздухе не ощущалось ни малейшего ветерка. В некоторых окнах горели свечи, но дом Гриствудов был погружен в полную темноту. Перекошенный силуэт его, вырисовывавшийся в свете луны, казался мрачным и зловещим. Барак сделал мне знак остановиться на противоположной стороне улицы.

– Пусть эти олухи увидят, что мы одни, – прошептал он.

Я посмотрел на окна, плотно закрытые ставнями. Мысль о том, что сквозь щели в ставнях на нас смотрят Бэтшеба и ее братец, заставила меня поежиться.

– А где сторож? – спросил я.

– Понятия не имею. Сколько я ни высматривал, его нигде не видать. Видно, куда-нибудь смылся. С этим народом нужен глаз да глаз, иначе от них не добьешься толку. Ленивые болваны.

– А что, если это ловушка? Очень может быть, в доме притаилась целая шайка лодочников, приятелей Джорджа Грина. Мы войдем, и они на нас набросятся.

– На что мы им сдались? К тому же братец Бэтшебы вряд ли имел возможность собрать своих приятелей. Ведь им с сестрой приходилось прятаться, перебираться с места на место. Думаю, они понимают, что у них остался один разумный выход – открыться нам.

Как и всегда в минуты опасности, глаза Барака возбужденно блестели, лицо приняло сосредоточенное и серьезное выражение.

– Идем, – скомандовал он.

Барак быстро пересек улицу и тихонько постучал. Стоило ему прикоснуться к двери, как она приоткрылась, так что Джек даже отскочил от неожиданности. Я заметил, что новый, весьма ненадежный замок сломан. Барак тихонько присвистнул.

– Какова наглость! – пробормотал он. – И куда только сторож смотрел?

Со сжавшимся сердцем я вглядывался в густую темноту за полуоткрытой дверью.

– Мадам Неллер сказала, что Джордж Грин пробрался в дом через окно, – напомнил я шепотом.

– Да, – кивнул Барак и, решительно прикусив губу, распахнул дверь настежь.

– Эй! – крикнул он приглушенным голосом. – Есть здесь кто-нибудь?

Ответа не последовало. – Не нравится мне все это, – пробормотал себе под нос Барак. – Похоже, кто-то нас опять опередил.

Держа наготове меч, он осторожно переступил через порог. Я последовал за ним. В холле стояла кромешная тьма, но я помнил, что две двери, в гостиную и кухню, и лестница должны быть впереди. Где-то мерно капала вода. Барак извлек из кармана коробку с трутом и вручил мне две свечи.

– Зажжем-ка свет и посмотрим, что здесь творится, – пробормотал он и принялся высекать искру. Я по-прежнему вглядывался в темноту. Вода продолжала капать.

Наконец Бараку удалось высечь искру и зажечь свечи. В тусклом желтом свете мы смогли оглядеть холл, пыльные выцветшие гобелены на стенах, потертые циновки на полу, крутую лестницу, ведущую на второй этаж.

– Идем в кухню, – распорядился Барак и распахнул одну из дверей.

Кухонный стол был покрыт катышками мышиного помета.

– Поглядите-ка, – прошептал Барак и опустил свечу ниже.

Проследив за его взглядом, я увидел на пыльном полу множество следов разного размера.

– Тут было по крайней мере три человека, – выдохнул я. – Говорю вам, это ловушка.

Беспокойно озираясь по сторонам, я сжимал рукоять кинжала и корил себя за то, что не захватил меч.

– Сюда! – раздался приглушенный зов Барака. Он распахнул ставни и смотрел в заброшенный двор. Калитка была распахнута настежь, а у стены темнело нечто, на первый взгляд напоминающее бесформенную кучу тряпья.

– Это человек, – пробормотал я, как следует всмотревшись.

– Похоже, это сторож! Идем!

Дверь, ведущая во двор, подобно входной, была взломана. Выбравшись из дома, я вздохнул с облегчением: теперь мы, по крайней мере, могли беспрепятственно выскочить на улицу и спастись от злоумышленников бегством. Бросив настороженный взгляд на закрытые ставнями окна дома, я последовал за Бараком, который уже склонился над неподвижной фигурой.

В какой-то момент у меня мелькнула надежда, что сторож просто-напросто напился и заснул. Увы, в следующее мгновение я убедился, что на голове у него зияет огромная рана, сквозь которую просвечивают мозги. Барак выпрямился, сжимая пальцами свой талисман. Впервые за все время нашего знакомства лицо его выражало откровенный испуг.

– Вы правы, – едва слышно проронил он. – Это ловушка. Надо уносить отсюда ноги.

Тут из дома донесся звук. Никогда прежде мне не доводилось слышать ничего столь же ужасного. Начавшись как душераздирающий стон, звук этот перерос в пронзительный вопль, исполненный отчаяния и муки.

– Это кричит женщина, – прошептал я. Барак кивнул, озираясь по сторонам.

– Что будем делать? – спросил он.

Я разрывался между желанием бежать прочь из этого опасного места и сознанием того, что наш долг – прийти на помощь женщине, испытывающей невыносимые страдания.

– Наверное, это Бэтшеба, – сказал я. Барак поглядел на ставни.

– Может, она нарочно кричит, как будто раненая, чтобы заманить нас внутрь, – предположил он.

– Похоже, она не притворяется, – возразил я. – Мы должны посмотреть, что с ней.

Барак набрал в грудь побольше воздуху и вытащил из ножен меч.

Мы пересекли кухню и вновь оказались в холле. Старый обветшалый дом, казалось, замер. Лишь где-то вдали раздавалась мерное капанье.